Встреча Владимира Путина и Дональда Трампа требует особо тщательной и продолжительной подготовки, так как на ней могут быть приняты решения, переломные для украинского конфликта. Таким мнением с «Парламентской газетой» поделилась заместитель председателя Комитета Совета Федерации по международным делам Наталья Никонорова. О том, почему затягивается согласование дат и какие предварительные вопросы могут оказаться особенно сложными, сенатор рассказала в специальном интервью.
«Каждый отдельный вопрос требует глубочайшей проработки»
— Наталья Юрьевна, не будет преувеличением сказать, что встречи лидеров России и США ждет весь мир. На ваш взгляд, когда и при каких условиях она может состояться?
— В данном случае одно напрямую вытекает из другого: чтобы ответить на вопрос «когда», нужно понять, при каких условиях саммит станет возможен. Абсолютно понятно, что он состоится ровно в тот момент, когда эти самые условия будут сформированы. Именно над этим сегодня работают внешнеполитические ведомства обоих государств. Они формируют повестку, определяют возможные точки сближения для обсуждения и согласования. Мы же все прекрасно понимаем, что речь идет о диалоге людей, которые руководят большими, могущественными, влиятельными и по-настоящему великими государствами. Вряд ли у них есть время чтобы просто встретиться, куда-то слетать и просто поговорить. Поэтому встреча должна быть строго предметной и происходить на определенных условиях.
— Какие вопросы, на ваш взгляд, могут оказаться особенно трудными в рамках предварительных согласований?
— Можно с высокой долей уверенности судить о том, что основной темой встречи станет украинский кризис и его урегулирование. А это вопрос крайне сложный, включающий массу деталей, которые требуют глубочайшей проработки.
Так, из открытых источников известно, что концепция урегулирования, предложенная Дональдом Трампом, которую решено было взять за основу, включает в себя 22 пункта.
И все они достаточно обширны и серьезны: это и гарантии безопасности, и территориальные уступки, и обязательное учитывание наших собственных условий, направленных, как неоднократно отмечал президент, на устранение первопричин конфликта.
Ну и, конечно, играют свою роль вопросы логистики, но вот они-то, на мой взгляд, уже не так важны и существенны.
— Можем ли мы ожидать принятия конкретных решений, которые непосредственно повлияют на ход конфликта, по итогам грядущей встречи?
— Я думаю, что саммит как раз и откладывается по той самой причине, что в его рамках планируется принять конкретные и важные решения. Повторюсь, лидеры Российской Федерации и Соединенных Штатов Америки не будут встречаться, чтобы просто поговорить и разойтись ни с чем.
— В одном из разговоров с президентом Украины Владимиром Зеленским Дональд Трамп заявил, что не считает вопрос возвращения Донбасса, на котором Зеленский неоднократно настаивал, принципиальным для урегулирования конфликта. На ваш взгляд, может ли Киев в итоге согласиться на территориальные уступки?
— Это, мне кажется, вопрос вторичный, по той причине, что Киев здесь несамостоятелен, не он принимает решения.
Действия Владимира Зеленского продиктованы установками, которые он получает извне, от лидеров европейских стран, успевших сформировать самую настоящую русофобскую коалицию.
Об этом можно судить уже хотя бы по характеру его заявлений, которые беспрестанно меняются: то он говорит, что никогда не допустит потерю Донбасса, то объявляет победой Украины потенциальное прекращение огня по линии конфликта. При этом упирает на конституцию самой Украины, хотя по той же конституции уже сам не является легитимным президентом. И все это — несамостоятельность Зеленского в принятии решений, наличие мощной антироссийской коалиции за его спиной — безусловно, тоже является серьезными осложняющими факторами и будет учитываться в процессе подготовки к саммиту.
«Европейские лидеры до сих пор живут в парадигме колониализма»
— Не складывается ли ощущение, что европейскими лидерами, затягивающими урегулирование конфликта, движет чувство реваншизма? Каких, на ваш взгляд, провокаций, направленных на затягивание или срыв переговоров, можно ожидать с их стороны?
— Соглашусь с вами: да, действительно, реваншизм и ревизионистские настроения просматриваются в Европе довольно давно. По этому поводу можно привести множество исторических параллелей, однако суть их в одном: в Европе издавна рассматривали Россию как территорию и ресурсы, в том числе трудовые. И, как мы видим, это актуально и сегодня для тех лидеров, которые до сих пор живут в парадигме колониализма, делят расы и целые общества на достойные и недостойные, которым можно диктовать свои условия.
Что касается возможных провокаций, то пока что мы видим в основном попытки давить на Россию экономическими методами (19-й пакет санкций тому подтверждение) и попытки присвоить наши замороженные активы.
Но тут более показателен сам процесс трансформации Евросоюза из сугубо экономического объединения — союза угля и стали — в нечто довольно милитаристски настроенное. Потому что принимаются некие совместные планы по перевооружению, звучат другие заявления подобной направленности. И это действительно нехороший сигнал и нехорошая историческая параллель. Но будем надеяться, что все-таки логика и рационализм возобладают, потому что мы знаем, что на данный момент Европейский союз не так уж монолитен в своих взглядах. Есть государства в его составе, которые прекрасно понимают, к чему это может привести, и не хотят никаких исторических повторений.
— Особенно часто заявления милитаристского толка в последнее время звучат со стороны Германии — ряд иностранных СМИ даже допускает, что руководство страны готовится к открытому военному конфликту с Россией в отдаленном будущем. На ваш взгляд, насколько это реалистичный сценарий?
— Вообще, слышать такое от руководства Германии особенно ужасно. Но с учетом того, что сама Германия сегодня переживает не лучшие времена — известно, например, что там стремительно растет безработица, она уже подобралась к 6,5 процента — я все же полагаю, что это популизм, попытка отвлечь собственное население от объективных внутренних проблем и сгладить социальное напряжение. Чего они этим добьются, сложно сказать. Возможно, на какое-то время действительно удастся переключить внимание общества на вот эти вот страшилки, что ужасная Россия внезапно нападет, но в любом случае я уверена, что есть думающие граждане, в том числе и в самой Германии. Население во многом понимает, что это действительно только страшилки. Так что есть еще шанс на то, что германское общество очнется ото сна.