21-летний грузинской саночник Нодар Кумариташвили стал первой жертвой зимних Олимпийских игр с 1992 года. Его трагическая гибель 12 февраля 2010 года в Ванкувере потрясла спортивный мир и заставила пересмотреть стандарты безопасности в санном спорте.
Бакуриани – небольшой горный поселок в Грузии, ставший колыбелью для многих саночников. Именно здесь рос и тренировался Нодар. Санный спорт был в его семье традицией: дед Алеко познакомил Грузию с этим видом, отец и дядя также были спортсменами.
Спортивная карьера Нодара развивалась непросто. Из-за отсутствия подходящей трассы в Грузии молодому спортсмену приходилось тренироваться за рубежом. Несмотря на трудности, он сумел завоевать право участвовать в Олимпийских играх 2010 года.
Трагедия произошла во время тренировочного заезда на новой трассе в Уистлере. На скорости 144,3 км/ч Нодар потерял контроль над санями и вылетел за пределы желоба, ударившись о металлическую опору.
Леван Гурешидзе, друг Кумариташвили, ждал его на финише. Когда Нодар преодолел 13-й вираж – коварный участок трассы, известный среди спортсменов как «50 на 50» из-за своей предельной сложности и равных шансов на успех и ошибку – Гурешидзе с облегчением выдохнул. На мгновение он позволил себе отвлечься и отвернулся в сторону.
Его внимание привлёк необычный звук. Возле трассы закипела непонятная суматоха. Он напряжённо вглядывался в происходящее, но нигде не мог разглядеть ни спортсмена, ни его саней. В отчаянии Леван перевёл взгляд на огромный экран – и едва не потерял равновесие: трансляция внезапно оборвалась…
Гурешидзе помчался наверх. Через несколько мгновений он увидел, как Нодар лежит на спине за пределами трассы. Одна его нога была вывернута в естественном положении, другая — прижата к стене. Он не двигался.
В связи с произошедшей трагедией грузинская олимпийская команда в Ванкувере всерьез обдумывала возможность досрочного прекращения участия в соревнованиях. Тем не менее, после обсуждения ситуации было принято решение продолжить выступление на Олимпиаде.
В знак уважения и памяти о погибшем спортсмене вся грузинская делегация появилась на церемонии открытия Игр в траурных повязках чёрного цвета. В память о погибшем атлете участники церемонии и зрители, заполнившие стадион, провели минуту молчания.
В аэропорту Бакуриани собрался практически весь город. Мать погибшего, завидев Гурешидзе, не смогла сдержать эмоций и, заливаясь слезами, кинулась к нему. «Где Нодар?» – вырвался отчаянный вопрос. Леван, не произнеся ни слова, лишь мрачно указал взглядом на самолёт. За его спиной простирался путь длиною в десять тысяч километров – именно столько преодолел этот борт, неся закрытый гроб с телом погибшего друга Гурешидзе.
«По телевизору объявили, что в пять часов утра начинается трансляция, и я говорю жене: «Давай поспим, в пять часов встанем, посмотрим». И весь Бакуриани ночью стоял возле моего дома два часа, никто не хотел зайти. Кто тебе скажет, что сын умер? Два часа стояли во дворе. Потом заходит врач — без всякого стука. И жена говорит: «Я врача не вызывала, в чём дело?» Я сразу понял. Я почувствовал, что мой Нодар уже… всё», – вспоминал трагическую ночь Давид Кумариташвили.
Официальное расследование пришло к выводу, что причиной трагедии стали ошибки спортсмена. Однако многие эксперты и коллеги Кумариташвили выразили сомнения в справедливости такого заключения.
В результате: трасса была модифицирована для повышения безопасности, были изменены правила проведения соревнований и пересмотрены стандарты строительства санно-бобслейных трасс.
Имя Нодара навсегда осталось в истории спорта. В его честь:
- названа улица в Бакуриани;
- проводятся ежегодные соревнования;
- выпущена памятная почтовая марка;
- установлен мемориал в Ванкувере.
Гибель Кумариташвили заставила спортивный мир переосмыслить подход к безопасности в экстремальных видах спорта. Его история – это напоминание о том, что за яркими олимпийскими победами стоят не только триумфы, но и человеческие трагедии.
Для семьи спортсмена боль утраты остается живой и сегодня. Мать Нодара, Додо Кумариташвили, до сих пор хранит комнату сына в неизменном виде, продолжая готовить его любимые блюда и разговаривать с портретом сына.