3 июля 1980 года гимнастка Елена Мухина вышла на ковёр, как делала это множество раз до того дня, не подозревая, что именно тогда её спортивная карьера оборвётся и начнётся совершенно другая жизнь: не с триумфальным возвращением, а с неподвижностью, болью и тишиной, где остаётся лишь вспоминать прошлое. Её не сломали ни судьи, ни конкуренция, ни усталость, но сломался шейный позвонок, изменивший всё в один момент.
Сегодня её имя знакомо даже тем, кто не интересуется гимнастикой, потому что она заплатила невероятную цену за выполнение чужих ожиданий и за невозможность отказаться от них.
Детство, которое никто не выбирает
Если бы жизнь писалась сценаристом, он вряд ли выбрал бы для Елены Мухиной такой старт, где вместо детской беззаботности было только выживание. Когда Лене ещё не исполнилось трёх лет, её мама погибла в пожаре, вызванном алкоголем, а отец вскоре после трагедии исчез, оставив девочку на попечение бабушки. В Советском Союзе сирот не окружали заботой, и жизнь Лены ничем не отличалась от суровой реальности других, хотя у неё никогда не было ни типичного окружения, ни обычного детства.
Гимнастика вошла в её жизнь через школьную секцию, тренировки и осознанный отказ от игр и свободы, а затем привела в «Динамо» и ЦСКА. К четырнадцати годам она уже была частью спортивной системы. Тренер Михаил Клименко увидел в ней не просто характер, а абсолютную готовность выкладываться без оговорок, и её версия «петли Корбут» с винтом стала не капризом, а ответом на вопрос: «Готова ли ты стать лучшей?»
Олимпийская мечта, которую отложили
Мухину не взяли на Олимпиаду в Монреале в 1976 году, хотя она уже входила в число сильнейших гимнасток, но травма и закулисные решения сборной помешали ей выступить.
Ей пообещали, что Москва-80 станет её триумфом, и эта Олимпиада была не просто спортивным событием, а целью, ради которой жили спортсмены и чиновники Советского Союза. Надя Команечи считалась кумиром Запада, но в СССР появилась своя звезда: девочка из ЦСКА, способная прыгать выше, выполнять сложнейшие элементы и приземляться так, будто это не стоит ей усилий. На чемпионате мира в Страсбурге Мухина стала абсолютной чемпионкой, впервые обойдя Команечи, борясь не только за медали, но и за своё место в системе, за право самой решать, когда уйти. Однако вскоре она поняла, что такого права у неё нет.
«Я пойду и разобьюсь». И пошла
Елена умоляла тренеров дать ей уйти, признаваясь, что не может продолжать, что устала и не хочет рисковать, даже предупреждала: «Я разобьюсь». Но она оставалась в команде, была номером один, той, на кого уже сделали ставку как на будущую медалистку. Сальто Томаса, элемент, который даже мужчины выполняли с риском, стало для неё обязательным: тренер Клименко настаивал, что без этого нельзя, и Мухина отрабатывала его с травмированной ногой, без страховки, без права на ошибку.
3 июля 1980 года она прыгнула, но приземления не последовало: сломанный шейный позвонок оставил её неподвижной на ковре. Это был не конец её испытаний. В Минске не оказалось врачей нужной квалификации, в военном госпитале не решились оперировать, а дорога до Москвы заняла сутки, хотя счёт шёл на часы, и все понимали, что пути назад уже нет.
Что осталось после гимнастики
Врачи предрекали ей не больше года жизни, но Елена Мухина прожила двадцать шесть лет, почти всё это время будучи прикованной к постели. Она научилась сидеть, есть, читать, окончила институт и отвечала на письма тех, кто её поддерживал, никогда не проклиная, не обвиняя и не жалуясь.
Лишь однажды она сказала: «Я хотела лежать, чтобы никто не трогал, и теперь лежу, но какой ценой». После трагедии не все отвернулись от неё: подруги по команде навещали, звонили, помогали, но Михаил Клименко, уехавший в Италию, так и не появился. И, хотя кто-то говорил, что ему нечего было сказать, а кто-то считал, что ему запретили, Елена не держала на него зла, хотя имела на это полное право.
Почему эта история особенная?
Елена Мухина не искала внимания, не писала книг и не снимала фильмов, она просто продолжала жить, насколько это было возможно. Её не показывали в прайм-тайм, не устраивали марафонов в её честь, лишь изредка в газетах упоминали, что была такая гимнастка, награждённая Олимпийским орденом, и что она умерла в декабре 2006 года.
Всё, что осталось, – её голос в старых интервью, низкий и спокойный, без тени злобы. С усталостью, но не с горечью, голос женщины, которая не цеплялась за прошлое, но не могла строить планы на будущее, и в этом была главная тяжесть её судьбы.
Мы не знаем, чем бы стала её карьера. Возможно, Елена выиграла бы все медали или ушла из спорта после Москвы, открыла бы свою школу, стала тренером и воспитала новую чемпионку, но ничего из этого не произошло, потому что одна ошибка, одна тренировка и один прыжок отняли у неё все возможности.
Гимнастика – это спорт, где всё решается за доли секунды, и у Мухиной этой секунды не оказалось, но была целая вечность, которую она прожила с достоинством, несмотря на все потери.