Руководство российского подразделения компании Volkswagen в 2022 году уходило из России со слезами, заявляя, что таких условий и такого квалифицированного персонала у нее нигде и никогда не было. На уходе настояли власти Германии. Но многие предприятия из недружественных стран остались. Сегодня им необходимо оказать моральную поддержку. И в то же время нужно создать хорошие условия для возвращения компаний, которые полезны нам с точки зрения технологического прорыва. Подробнее о законотворческих планах на осеннюю сессию в пресс-центре «Парламентской газеты» рассказал председатель Комитета Совета Федерации по бюджету и финансовым рынкам Анатолий Артамонов.
— Возможное возвращение ушедших ранее иностранных компаний в Россию обсуждали на протяжении всей весенней сессии и кулуарно, и открыто. На каких условиях беглецы могли бы вернуться и насколько это полезно для нас?
— Правительство как раз сегодня и формирует некий «светофор» для западных компаний — кому зеленый, кому желтый, а кому красный или бордовый цвет лояльности засверкает. Но тут стоить упомянуть, что не все западные компании после 2022 года покинули Россию. Многие до сих пор работают здесь, не опасаясь санкций. В качестве примера могу привести Калужскую область, которую представляю в Совете Федерации. С момента начала СВО, когда началось бегство зарубежных предприятий, несколько иностранных компаний вложили большие средства в создание новых производств у нас в регионе. Одна из них вложила более полумиллиарда долларов в расширение своего потенциала. И это не единичный случай.
— Почему же не все инвесторы остались, чего испугались?
— Причин несколько, и не всегда они связаны с санкциями. К примеру, если говорить об автопроизводителях, то во всем мире они работают в рамках кооперации. Никто в одиночку автомобиль не делает. Достаточно не поставить один компонент, и автомобиль будет стоять на складе, его невозможно будет продать. Так получилось, что некоторые производители компонентов ушли, и оказалось, что невозможно целиком автомобиль производить. Но есть компании, например Volkswagen, у которых большая доля государства в акционерном капитале. Это позволило властям Германии заблокировать деятельность предприятия в России. Здесь было силовое решение. Руководитель подразделения в России и СНГ уходил просто со слезами и говорил, что таких условий и такого квалифицированного персонала они нигде не имели никогда. То есть, с одной стороны, проблема с комплектующими, а с другой — политическое решение.
— А чем оставшиеся компании мотивировали свое желание и дальше работать в России? Наверняка на них тоже оказывали давление?
— Они не подчинились политическому давлению, сказали: наша власть — это Господь и народ, нечего нам диктовать. И не ушли, и, к счастью, их большинство. И теперь наша задача, чтобы те компании, которые не ушли, всячески поддержать морально. В большей степени они нуждаются именно в моральной поддержке.
— Компании из недружественных стран, насколько я понимаю, тоже остались. Они чувствуют моральную поддержку в России?
— Есть такие моменты, когда предприятия из недружественных стран начинают потихоньку гнобить. Вот этого делать нельзя ни в коем случае. То есть мало того, что они проявили мужество, а мы их еще начинаем за это наказывать. Это неприемлемо.
И, конечно же, мы должны создать хорошие условия для возвращения тех, кто нам необходим для решения главной задачи.
А она заключается в том, чтобы совершить технологический прорыв. И в осеннюю сессию, думаю, эти вопросы будут подниматься.
— А что еще есть интересного в законотворческом портфеле вашего комитета на осень?
— Осенняя сессия имеет свою специфику. У нас в начале октября традиционно предстоит публичное рассмотрение проекта закона о бюджете на следующую трехлетку, так называемое нулевое чтение, к этому сейчас уже начали готовиться. Затем сам законопроект о бюджете — его первое чтение, потом поправки, потом второе чтение, принятие закона о бюджете — это очень большая работа. В этом году одно из новшеств, которое мы поправками принимали, это то, что в августе мы должны будем уже довести до регионов все, что они получат в соответствии с законом о бюджете на будущий год.
— Это что-то принципиально меняет?
— Это позволит регионам контрактоваться сразу, чтобы с 1 января приступать к реализации проектов, которые мы заложили к финансированию на будущий год. Было время, когда мы в августе получали проектировки только по текущему году, а потом дедушка мороз, зима, работать уже фактически нельзя, дороги строить нельзя, асфальт укладывать нельзя. Сегодня мы уже в августе доводим финансирование следующего года. Можешь контрактоваться. Это великое дело. Поэтому закон о бюджете для нашего комитета — задача номер один.
— Судя по тому количеству законов, которые принял российский парламент, весенняя сессия была насыщенная и трудоемкая, где собираетесь отдохнуть и восстановить силы?
— Уже более 40 лет я отдыхаю в Кисловодске и в этом году также не изменю своей традиции. Почему мне нравится этот город? Во-первых, там немножко повыше — наш санаторий на высоте тысяча метров над уровнем моря находится — и там совершенно другой метаболизм. То есть происходит перестройка организма. С другой стороны, там есть терренкуры — пешеходных прогулки по специально разработанным маршрутам среди лесов, в том числе хвойных. Все это располагает к хорошему отдыху, и человек хорошо оздоравливается. Не зря же Кисловодск в дореволюционные времена называли летней столицей Российской империи. С другой стороны, это позволяет совместить приятное с полезным.
По поручению председателя Совета Федерации Валентины Матвиенко я курирую развитие Кисловодска в рамках принятой программы.
Многое уже сделано. К примеру, долгое время в городе негде было искупаться. Сейчас мы восстановили так называемое Старое озеро — ни много ни мало, это 10 гектаров чистейшей воды, так как в озеро впадает горная речка. Проделали колоссальную работу по обустройству береговой части этого озера, и сегодня тысячи людей ежедневно приходят туда отдыхать. И конечно же, я сам тоже буду ходить туда. С большим удовольствием поплаваю.