Реклама услуг, связанных с процедурой банкротства, не должна содержать обещаний, что человека освободят от обязательных платежей. Не должно быть в ней и ложных утверждений о якобы созданной государством системе для освобождения людей от исполнения денежных обязательств. Такой закон Госдума приняла в июле. При этом бизнес так называемых раздолжнителей пока остается в легальном поле. Подобные услуги, по мнению парламентариев, следует отрегулировать либо запретить. Такая инициатива уже нашла понимание у Центробанка, а в сентябре — октябре депутаты и сенаторы подробнее обсудят дальнейшие шаги в этом направлении. Об этом «Парламентской газете» рассказал глава Комитета Госдумы по экономической политике Максим Топилин.
— Максим Анатольевич, в весеннюю сессию Госдума приняла закон, серьезно ограничивающий рекламу так называемых раздолжнителей. Продолжение следует?
— К сожалению, в России появился серьезный бизнес — людей вводят в заблуждение, обещая списать долги, и выманивают деньги за юридическую консультацию. На самом деле такую консультацию можно получить в многофункциональном центре или в своей кредитной организации совершенно бесплатно. Там могут подробно объяснить, как возможно реструктурировать долг или внести какие-то изменения в кредитный договор. Но, увы, не все обладают финансовой грамотностью, на этом и пытаются заработать ловкие юристы и целые структуры, которые на самом деле обманывают людей.
Поэтому был разработан закон о рекламе так называемых раздолжнителей. В нем мы ввели жесткие требования к рекламе, в которой должно быть предупреждение: «Банкротство влечет негативные последствия, в том числе ограничения на получение кредита и повторное банкротство в течение пяти лет. Предварительно обратитесь к своему кредитору и в МФЦ».
Но мне кажется, нужно подумать о том, чтобы эти услуги были как-то урегулированы либо вообще запрещены, потому что они вводят в заблуждение. Я обсуждал эту тему с Центральным банком, они тоже с этим согласны. В сентябре — октябре соберемся с коллегами-сенаторами, мы уже договорились об этом. Посмотрим, как к этому вопросу подойти. Будем работать дальше.
— Как вы оцениваете эффективность работы комитета в весеннюю сессию?
— После завершения сессии мы с коллегами обсудили, как поработали: что-то удалось сделать, что-то не удалось. Есть определенные вопросы, над которыми стоит дополнительно внимательно подумать, вместе с Правительством поискать варианты решения.
У нас есть еще дополнительные законопроекты в проработке. Председатель Государственной Думы поручил очень внимательно поработать над теми механизмами, которые делают концессионные инструменты более подотчетными законодательной власти и населению. Если происходит заключение концессионных соглашений в сфере ЖКХ, необходима очень серьезная результативность, потому что мы фактически на время отдаем сети инвестору.
Население должно быстро чувствовать улучшение ситуации в сфере жилищно-коммунального хозяйства«.
Конечно, стоит упомянуть принятый закон об основных вопросах регулирования платформенной экономики. Мне кажется, он станет краеугольным камнем для дальнейшего развития законодательства в сфере искусственного интеллекта.
— Почему?
— Искусственный интеллект уже везде: в телефоне, компьютере, товары мы заказываем в интернете с его помощью, обращаемся к соответствующим ресурсам для того, чтобы подготовить какие-то справки. Все происходит с участием искусственного интеллекта. Но нам очень важно сейчас находить, как мне кажется, определенные точки, в которых возможности обработки огромного массива данных давали бы очень серьезные экономические результаты.
И когда мы говорим о платформенной экономике, то в первую очередь речь идет о возможности собрать в определенной виртуальной точке заказы, производителя, покупателя, что позволило запустить совершенно другой уклад взаимоотношений».
И как мне представляется, очень важной задачей является возможность находить такие проекты, где искусственный интеллект будут именно применять в тех или иных технологиях.
— Например?
— Возьмем типовые строительные проекты, по которым очень долгое время готовятся сметные расчеты, проектно-сметная документация, экспертизы и так далее. Мне кажется, что в относительно простых проектах можно совершенно спокойно задействовать искусственный интеллект. Рассчитать, скажем, типовую школу. Искусственный интеллект это может сделать за пять минут, наверное. Пока мы это не обсуждаем и не применяем, но, на мой взгляд, придем к этому.
— Речь идет о совершенствовании вычислительных возможностей или нужны будут поправки в законодательство?
— Применение искусственного интеллекта в таких прикладных сферах потребует внесения изменений в законодательство в любом случае. Потому что процедура подготовки проектов, проектно-сметной документации прописана в законах, в постановлениях и так далее. И если разговор идет о том, чтобы она делалась по-другому, то нужно менять законодательство. Но оно того стоит. Ведь это серьезно ускорит экономические процессы, снимет лишние издержки, высвободит достаточно большое количество рабочей силы. Поэтому, мне кажется, сейчас и надо экспериментировать, пытаться находить определенные точки применения искусственного интеллекта, в том числе чтобы обеспечить рост производительности труда.
— А в каких сферах прежде всего?
— Например, в авиастроении. Недавно я был в Казани на авиационном заводе, который сейчас будет выпускать Ту-214. Он уже сейчас практически готов к этому. Будут первые самолеты. Так вот, мы прошли с коллегами из центра по повышению производительности труда по цехам. Общие оценки: порядка 20-30 процентов роста производительности труда могут быть обеспечены не за пять-шесть лет, а за, условно, полгода. Поэтому мне кажется, что здесь искусственный интеллект должен быть самым главным помощником.