Жизнь любого великого атлета – это череда преодолений, боли и непростого возвращение «на гражданку». Именно такой стала судьба выдающегося советского легкоатлета, чемпиона Олимпийских игр 1980 года в составе советской команды, Андрея Прокофьева. Наш коллега, Борис Валиев сделал попытку разобраться в причинах трагического финала судьбы талантливого атлета, через воспоминания современников, свидетелей его спортивной карьеры и личной жизни, рассказывается, каким человеком он был, какими качествами обладал и почему не смог справиться с жизненными трудностями после завершения профессиональной карьеры.
«Советский спорт» продолжает чтить память своих великих предшественников. Без малого четверть века назад, 10 ноября 2001 года, в очередном номере газеты «Советский спорт» вышел материал «Потерянный амулет» – о трагической судьбе легендарного игрока по хоккею с мячом Леонида Палладия. Автором его был Борис Валиев. После этого дебютного текста и возникла рубрика, в которой Валиев на страницах газеты и на нашем сайте на протяжении 15 лет опубликовал под сотню таких исторических исследований. Это – настоящий золотой запас нашего издания и нашей спортивной журналистики. В память о нашем коллеге мы решили «переиздать» его легендарные творения уже на новом сайте.
В конце июня 1989 года в своей квартире в центре Свердловска простился с жизнью олимпийский чемпион 1980 года в эстафетном беге 4х100 метров Андрей Прокофьев. Друг, пришедший навестить его утром, долго звонил в дверь условленным сигналом, а когда понял, что с хозяином что-то случилось, взломал дверь…
Одним из семи человек, сыгравших в жизни Андрея Прокофьева едва ли не ключевые роли и которым я позвонил, готовя эту статью, пятеро вежливо отказались о нем говорить под разными предлогами. Спасибо Евгению Малкову (одному из редких журналистов, которым Прокофьев доверял) — без его помощи этот материал был бы невозможен.
Душевная неустроенность на пути к фиаско
Впервые легкоатлет из Свердловска Андрей Прокофьев в полный голос заявил о себе летом 1978 года в Тбилиси, когда в 19-летнем возрасте выиграл «взрослый» чемпионат СССР в беге на 110 метров с барьерами, сам, кажется, испугавшись этой победы. Однако уже в следующем 79-м году вчерашний юниор бесповоротно дал всем понять, кто является истинным хозяином в стране на барьерных дистанциях, выиграв для начала зимний Кубок СССР с новым мировым достижением (7,54), а потом и чемпионат страны. А когда летом, в преддверии грядущей Олимпиады, стал серебряным призером Спартакиады народов СССР, стало понятно, что 20-летний спортсмен сделал серьёзную заявку на участие в XXII Играх в Москве.
В послужном списке Андрея Прокофьева за 18 лет, проведенных в легкой атлетике, — одиннадцать золотых медалей чемпионата СССР, награды высшей пробы Всемирной универсиады, чемпионата Европы, однако сам он называл их «семечками» по сравнению с его главной победой в карьере — олимпийской эстафете 4х100 метров. Вместе с Владимиром Муравьевым, Николаем Сидоровым и Александром Аксининым Андрей выиграл первое в истории отечественной легкой атлетики олимпийское золото в эстафетном беге 4х100 метров, установив «попутно» новый рекорд Европы.
Рассказывает Николай Сидоров, олимпийский чемпион 1980 года, партнер Прокофьева по «золотой» эстафетной команде:
— С Андреем я познакомился в 1979 году на одном из учебно-тренировочных сборов перед Спартакиадой народов СССР. Он с первой минуты произвел на меня неизгладимое впечатление своими природными данными, как будто специально созданными для занятий «гладким» и особенно барьерным спринтом. Ходило много разговоров о том, что Андрей якобы несколько раз ломал металлические стартовые колодки нечеловеческой силой своего стартового рывка, что на его фантастическом голеностопе кое-кто даже защитил кандидатские диссертации. Я этого, честно скажу, не видел, на защитах диссертаций не присутствовал, но верить склонен, поскольку это был действительно Атлет с большой буквы, с удивительно пластичными движениями.
Когда в том же 79-м меня включили в сборную и я оказался на подольской базе, где началась непосредственная подготовка к Олимпиаде, произошел случай, который окончательно убедил меня в том, что Прокофьев — спортсмен от Бога. Как-то мы решили посоревноваться с ним в тестовых упражнениях по толканию ядра из разных положений. А это, надо заметить, были мои излюбленные упражнения, которым я уделял много внимания, и чувствовал себя там, как мне казалось, довольно уверенно. Но только до того дня, когда сошелся с Андреем в очном споре. Он опередил меня, стыдно признаться, более чем на метр, хотя я, поверьте, был тоже не хилым парнем…
Несмотря на то, что Андрей так трагически завершил свой жизненный путь, для меня он был и остается самоубийцей в несколько другом плане: при том огромном потенциале, который природа заложила в его организм, он просто обязан был стать сильнейшим барьеристом если не в мире, то уж в Европе точно. Но, увы, не стал, более того, не использовал свои возможности, на мой взгляд, даже наполовину. И совсем не потому, что постоянно разбрасывался на «гладкий» спринт (кстати, к Олимпиаде он подошел с самыми лучшими в нашей четверке показателями: то ли 10,13, то ли 10,11— сейчас уже не помню), а исключительно по причинам психологического характера и недостатка характера как такового в целом. Он любил бег, но не настолько, чтобы пахать на дорожке с утра до вечера, забывая о том, что творится за ее пределами: строгий режим для него был не самым любимым словосочетанием…
Но в то же время за пять лет наших совместных «эстафетных» выступлений у меня не создалось впечатления, что Андрей был беспросветным пьяницей, как после смерти попытались представить его некоторые средства массовой информации. Однажды я даже прочитал, что Прокофьев был спринтером на дорожке и марафонцем в застольях во время которых выкуривал по пачке «Беломора» в день. «Вспомнили» даже о том, что он якобы умудрился достойно «отметить» свое четвертое место на Олимпиаде в барьерном беге, несмотря на то, что впереди была эстафета. Я, повторяю, не видел его пьяным, может быть, потому, что мы не были с ним особенно близки в жизни и пересекались только на легкоатлетической дорожке.
И тем не менее я все же склонен думать, что именно пристрастие к алкоголю, усугубленное неразрешенными семейными проблемами и душевной неустроенностью в послеспортивной жизни, явилось одним из слагаемых его трагедии. Но, наверное, не мне судить об этом, поскольку в последние годы наши пути с ним разошлись.
Он просто потерял себя
Рассказывает Людмила Маслакова, заслуженный мастер спорта, серебряный призер Олимпиады-80 в эстафете 4х100 м:
— Андрей запомнился с первой встречи. Это было в 77-м на олимпийской базе под Подольском. В меру нагловатый, самоуверенный молодой человек с пижонским перстнем на пальце. Это он так самоутверждался. Позже, узнав, что я свердловчанка, он потянулся невольно к нам с мужем. Валентин тогда работал со сборной, и Андрей, бывая в Москве, часто останавливался у нас. Мы подружились, тем более что его второй тренер Владимир Васильевич Попов был когда-то и моим наставником.
Андрей, как я узнала, был многого лишен в детстве. Рано потерял родителей, жил в семье старшего брата. Пробелы воспитания в нем чувствовались.
Если бы не спорт, вполне мог бы пойти по наклонной дорожке. Лидер по натуре, правдолюбец, совестлив, пытлив. И в то же время — импульсивен, вспыльчив, заносчив, невосприимчив к критике. Все это уживалось в нем самым неповторимым образом. Такие понятия, как дисциплина, режим, его просто угнетали со всеми вытекающими отсюда последствиями. Он и в сборную попал, имея даже год условного заключения: в какой-то пьяной драке ударил милиционера. Но справедливости ради надо сказать, что зачинщиком в этом инциденте был не он, а совсем другой человек, который получил гораздо больше и отсидел своё.
Андрей был склонен к театральщине. Любил производить эффект на публику. После очередного серьезного проступка мог упасть на колени и вымолить прощение. Причем совершенно искренне. Но запаса благих намерений надолго не хватало. Потому, наверное, вся его жизнь в спорте — это цепь взлетов и падений. Были и просто несчастные случаи. Однажды Андрей попал в аварию — ехал на машине и перевернулся.
Убеждена, что ему надо было целиком посвятить себя спорту. Этот талант у Прокофьева был от бога. Есть спортсмены, буквально слепленные умелыми руками тренеров. Андрея же не пришлось лепить. Ему надо было разве что помочь раскрыться. Но, увы, этого так и не случилось…
Может быть, потому, что не был фанатиком от спорта. Много читал. В 1987 году поступил в Свердловский сельскохозяйственный институт, потом перевелся в юридический. И все успевал. А потом оказался в вакууме. Ни семьи, ни спорта, ни работы. Он просто потерял себя. А потерять себя так же мучительно, как потерять очень близкого человека. В свое время один из тренеров Андрею напророчил: «Добром это не кончится. Ты умрешь под забором!» Да, он скатывался. И то, что в конце концов совершил, говорит не о его слабости. Остановить падение таким образом мог, на мой взгляд, только сильный человек.
Рассказывает Евгений Малков, журналист, бывший обозреватель «Советского спорта»:
— Помнится, несколько лет назад пришло в редакцию письмо. Его автор, очень озабоченный чужой нравственностью свердловчанин, с негодованием сообщал о том, что его земляк Андрей Прокофьев ведет себя неподобающим образом. Дескать, пить, дебоширить и вдобавок к тому продавать привозимую из-за рубежа аппаратуру и бытовую технику не к лицу олимпийскому чемпиону.
В то время я как раз отправлялся в Адлер на тренировочный сбор к легкоатлетам. Решил прихватить письмо с собой. Сидели втроем — Андрей, старший тренер сборной Валентин Маслаков и я. Читали письмо. Лицо Андрея выражало неподдельный интерес. Но когда под конец он попросил подержать письмо в руках, я понял: раскаиваться он не собирается. Единственное, что ему было нужно, это адрес отправителя. Для чего — догадаться легко…
Приговор самому себе
После удачной Олимпиады в Москве Прокофьев выиграл чемпионат Европы-82 в Афинах, стал бронзовым призером первого чемпионата мира в Хельсинки, но все эти успехи были достигнуты в эстафетном беге. А в любимых барьерах главные высоты оставались непокоренными. Последний шанс 27-летнему Андрею был дан в 1986 году на чемпионате Европы в Штутгарте, но, потерпев там фиаско, он понял, что пора заканчивать.
У него была престижная профессия юриста и заманчивые предложения от одного из свердловских строительных кооперативов, но он выбрал более легкий путь — службу в ГСВГ, а это, по словам тогдашнего тренера сборной по барьерному бегу Валентина Балахничева, было не лучшим местом для бывшего спортсмена. Без близких и настоящих друзей Андрей окончательно утратил тормоза. Может быть, (и даже наверняка) все сложилось бы иначе, будь в это время рядом с ним жена, но она, востребованный адвокат, не решилась расстаться с хорошей работой в Свердловске. В результате случилось то, что случилось, — развод, и домой Андрей вернулся в уже пустую квартиру — супруга уехала из Свердловска и увезла с собой ребёнка…
В день похорон друзья, приехавшие из Москвы, Ленинграда, Челябинска и других городов, обратились к местному начальству с просьбой прислать военный оркестр. Как в трубу: на траурной церемонии не было ни оркестра, ни начальства…
Постскриптум
Пороги — они различны,
Бывают и вверх, и вниз.
Но хуже, когда безразлично
И быстро падаешь ниц…
Андрей Прокофьев,
олимпийский чемпион.
Из досье газеты «Советский спорт»
Прокофьев Андрей Васильевич
Один из сильнейших советских спринтеров конца 70-х – начала 80-х годов. Родился 6 июня 1959 года в Свердловске (ныне Екатеринбург). Рост 188 см, вес 83 кг. Легкой атлетикой начал заниматься в 1968 году, барьерным бегом — с 1975-го. В юниорской сборной СССР — с 1977 года, в национальной «взрослой» команде — с 1979-го. Заслуженный мастер спорта (1980). Олимпийский чемпион 1980 года в эстафетном беге 4х100 м (38,26) вместе с В. Муравьевым, Н. Сидоровым и А. Аксининым.
Четвёртое место на Олимпиаде-80 в беге на 110 м с/б (13,49). Многократный чемпион и обладатель Кубка страны в беге на 60 м и 110 м с барьерами. Серебряный призер VII Спартакиады народов СССР. Бронзовый медалист чемпионата мира-83 в эстафете 4х100 м. Чемпион Европы-82 в эстафете 4х100 м. Серебряный призер чемпионата Европы-82 в беге на 110 м с/б. Победитель Всемирной универсиады (1983). Награжден орденом «Знак Почета» (1980).
Ушёл из жизни в июне 1989 года в Свердловске.